Шабат холь ѓа-моэд Суккот

ב"ה

Моменты недели – Шабат холь ѓа-моэд Суккот

Плод прекрасного дерева / Необычное интервью / «Но ведь это моё имя!» / «Чтобы фарбренген прошёл с большей ясностью»

1 Какой этрог «прекрасный»?

Во время фарбренгена, состоявшегося после молитвы в прошлую субботу — между Йом кипуром и праздником Суккот — под вдохновением от изучения беседы Ребе о важности помогать евреям исполнить заповеди суки и четырёх видов, опубликованной на этой неделе, Главный раввин России рав Берл Лазар рассказал историю, связанную с известным хасидом равом Ѓершелем Хитриком.

Рав Хитрик когда-то приезжал в Москву по делам торговли алмазами, и для контактов с представителями правительства получил помощь от рава Зеэва Куравского. С тех пор и до сегодня семьи Куравских и Хитриков поддерживают тёплую связь. Когда старшему сыну семьи Куравских исполнилось тринадцать лет, рав Лазар обратился к раву Хитрику и убедил его оплатить авиабилеты для всей семьи, чтобы они смогли поехать к Ребе и получить его благословение. План действительно осуществился — а в те трудные годы подобное было невероятно.

Рав Хитрик занимался старинными книгами и доставал для Ребе редкие издания для учёбы, благодаря чему сблизился с Ребе, который тогда ещё назывался просто «Рамаш (рав Менахем Шнеерсон), зять Ребе Раяца». Перед праздником Суккот рав Хитрик приобрёл для себя особенно красивый и совершенный этрог. В первый день праздника, ранним утром, он окунулся в микву и с радостным трепетом направился из дома в 770. По дороге он встретил Рамаша, который спросил его, куда тот идёт.

— В этом году мне удалось достать этрог высшего качества, и я иду в сукку синагоги исполнить заповедь, — сказал рав Хитрик, показывая этрог, действительно отличавшийся особенной красотой.

Рамаш удивился: ведь хасиду полагается сначала благословить и исполнить заповедь на четырёх видах своего Ребе, а уже потом пользоваться своими!

Рав Хитрик возразил, что в этой заповеди особое значение имеет слово «себе», особенно в первый день, как сказано в Торе: «И возьмёте себе в первый день плод прекрасного дерева». То есть в первый день Суккота «четыре вида» должны быть своими.

Рамаш ответил ему: «Что касается “себе”, можно найти решение — например, подарок с условием возврата. Но что до “плод прекрасного дерева” — нет “прекраснее” этрога Ребе. А кроме того, ведь с этрогом Ребе уже исполнили эту возвышенную заповедь многие евреи. И именно это – то, что он послужил для заповеди многим людям – добавляет этрогу “красоту”, а не внешний вид!»

*

Из этого рав Лазар сделал вывод: каждый должен стараться дать возможность как можно большему числу евреев исполнить заповедь, чтобы личный этрог стал «прекрасным» именно благодаря тому, что многие евреи благословили на него. И действительно, в этом году мы назначили специальных людей, которые целый день дают возможность всем желающим исполнить заповедь с четырьмя видами в большой сукке у центральной синагоги.

2 Эда ѓа-Харедит

Пока я не взял газету в руки, мне трудно было поверить, что это действительно правда. Слишком много неожиданностей могло помешать, но благословение Всевышнего сопровождало всё начинание. В официальной газете общины «Эда ѓа-Харедит» из Иерусалима, впервые в истории этого издания опубликовано большое интервью с Главным раввином России р. Берлом Лазаром, занимающее десять страниц, с заголовком на первой полосе. Дело в том, что община «Эда ѓа-Харедит», известная всем религиозным евреям в Израиле, многие десятилетия предпочитала «не замечать» Хабад, как будто и нет ни этого хасидского двора, ни его многогранной деятельности. Причины такого бойкота лежат в глубокой древности, слишком сложно объяснять их.

Автор начинает статью так:

«Мы, редакция “Эды”, выделили место в нашем праздничном выпуске, выходящем к празднику Суккот — времени нашей радости, чтобы вы узнали о великих событиях. По правде говоря, мы не ожидали услышать столько удивительных вещей. Вся беседа была полна неожиданностей и вызвала у нас восхищение. И вот мы представляем её вам, чтобы и вы испытали радость праздника. Теперь вы, читатели, можете увидеть плоды самоотверженности, заложенной сто лет назад».

В силу своей широкой деятельности рав Лазар время от времени даёт интервью различным СМИ на разных языках — и в них с гордостью рассказывает о работе посланников Ребе и о «еврейской революции» в России, отвечая ясно и современно на все вопросы. Когда полтора месяца назад я организовал встречу с делегацией старейшин «Эда ѓа-Харедит» и редакторами их официальной газеты «Эда» для проведения праздничной беседы с Главным раввином России, я почувствовал, насколько это личность мирового масштаба. Мне не доводилось встречать другого человека, который мог бы с лёгкостью преодолевать границы между столь различными лагерями и направлениями и везде вызывать уважение и симпатию.

Рав Лазар рассказывал об истории самопожертвования евреев России под руководством Ребе Раяца, о широкой деятельности посланников Ребе по всей стране. Материал сопровождается фотографиями встреч раввинов и адморов из Эды ѓа-Харедит с Главным раввином России. Эта публикация — историческое событие, свидетельствующее о глубоком уважении, которое выражают представители самых разных общин и направлений к личности р. Лазара и ко всей деятельности посланников Любавичского Ребе, неустанно действующих во благо еврейских общин по всей России.

3 Два Шая Сегаля

Как и каждый вечер после праздничной трапезы, Главный раввин России рав Берл Лазар сам организует праздничные танцы на улице. Он выходит во главе участников трапезы, ведя всех на соседнюю улицу, чтобы танцевать и радоваться с намерением продолжить влияние заповеди сукки и радости праздника за пределы сукки. «Когда распространятся источники твои наружу!» Какое это чудесное зрелище — видеть множество людей, соединённых в огромный круг, поющих «Эх ты земляк» в полночь, под открытым небом. А затем начинается фарбренген.

Во второй вечер праздника Суккот в нашу сукку пришёл особый гость из Иерусалима — рав Биньямин Зильберштром. Праздничную трапезу он проводил у своей дочери и зятя — хасидского наставника рава Мордехая-Элазара Гроссмана, к которым он приехал на первую часть праздника перед поездкой на Симхат Тора к Ребе.

Две недели назад р. Зильберштром был в гостях у своего сына, р. Симхи, руководителя образовательных учреждений и раввина одного из районов города Цфат. Там одного из присутствующих попросили сказать «лехаим». Его звали Шай Сегаль, и он поделился поразительной историей, случившейся с ним. Этот еврей был религиозным, но не хасидом. Он брился, однако в те дни, когда запрещена стрижка и бритьё – например, в дни омера или в «три недели» - бритву не брал.

После одного из таких периодов жена намекнула ему, что пора, как обычно, сбрить бороду. Но он уже что-то решил и зашёл в центральную синагогу Хабада в Цфате, написал письмо Ребе и положил его в один из томов «Игрот кодеш». И был поражён: ответ Ребе был о важности ношения бороды! Он повторил свой «запрос» ещё дважды, и в трёх разных томах, в ответах трём разным людям, все три письма говорили об одном: о ценности и благословении для того, кто отращивает бороду.

Разумеется, после такого жена согласилась с его решением — пусть даже в его окружении не было принято носить бороду.

А теперь — рассказ самого Шая Сегаля:

«Через некоторое время хасиды начали уговаривать меня поехать к Ребе. Я решился — и полетел. Прибыл на святой день 10 Швата. Первым делом поехал в Краун-Хайтс, чтобы помолиться утреннюю молитву в 770. Впервые в жизни вхожу в огромный зал, полный людей. Ищу, куда положить тфилин и талит, но всё занято, каждый уголок.

Я почувствовал разочарование. Думаю: “Кому я тут нужен? Зачем приехал?” Проходя мимо скамейки слева от бимы в центре зала, вижу: пожилой хасид вдруг поднимается и машет мне — мол, садись на моё место. Я прошёл, сел — и оцепенел: на спинке стула наклейка с надписью ‘Шай Сегаль’! Я сказал тому хасиду: “Но ведь это моё имя!” А он ответил: “Значит, Ребе позвал тебя. Ребе хочет тебя.” С тех пор я здесь. Хасид Ребе».

Позже выяснилось, что раньше в 770 действительно учился студент по имени Шай Сегаль, знакомый раву Зильберштрому. Чтобы сохранить за собой место, он наклеил на спинку стула наклейку с именем. В 770 такие наклейки могут оставаться годами. И вот, по воле Провидения, спустя годы мимо проходил другой Шай Сегаль — именно тогда, когда ему был нужен знак Свыше, что Ребе зовёт его.

Фото недели: «И освятите пятидесятый год»

Атмосфера в сукке — с первых минут праздника — всегда особенная, и погода играет в этом немалую роль. В этом году нам выпала приятная погода, и я подумал об удивительном письме, написанном одним энергичным юношей пятьдесят лет назад.

«Сегодня для меня особенный день», — начал рав Биньямин Зильберштром после нигуна и «лехаим». И он рассказал историю своей жизни — случившуюся ровно пятьдесят лет назад, в этот самый день.

«Во время праздника Суккот Ребе просил хасидов выходить и радовать евреев на праздновании Симхат бейт ѓа-шоэва. Несколько лет подряд я имел честь организовывать эту кампанию: в полдень в холь ѓа-моэд к зданию 770 подъезжали автобусы, чтобы развезти хасидов по районам Нью-Йорка, где жили евреи, — навещать синагоги, петь, танцевать и радовать людей.

В Суккот 5736 года (1975) возникла проблема: с вечера праздника и все дни лил проливной дождь, почти не прекращаясь. Я вспомнил слова Мишны в трактате Сукка, где говорится, что это похоже на раба, который подал своему господину чашу, а тот выплеснул ему чашу в лицо — то есть знак, что служение не принято. Было тяжело на сердце: как же теперь радовать евреев?

Не знаю, откуда взялся у меня такой смелый порыв, но я сел и написал Ребе: “Мы готовим группы, чтобы поехать по всему городу радовать евреев, но дождь не прекращается. А ведь по словам мудрецов, это знак, противоположный радости Израиля. Как мы можем радовать евреев в такой ситуации?”

Честно говоря, я не ожидал, что Ребе ответит. В глубине души, может быть, надеялся, что он благословит, чтобы дождь прекратился, — как бывало в других случаях, например на парадах Лаг ба-Омер. Но произошло иное.

В тот день около часа дня я уже был в автобусе, проверяя последние приготовления. Дождь – не дождь, а ехать надо! Вдруг кто-то хлопает меня по плечу: “Биньямин, тебя вызывают из канцелярии Ребе.” “Через минуту, дай закончить организацию,” — ответил я. Через несколько минут пришли снова — уже настойчиво: “Иди немедленно!” Я понял, что дело срочное, и поспешил.

Секретарь, рав Биньямин Кляйн, сказал: “Ты написал письмо — вот ответ. Садись, перепиши.” Ребе написал ответ своей рукой на том самом листке, который я передал в канцелярию. Но оригиналы писем Ребе никому не выдавали, поэтому мне велели переписать текст. Я ожидал пару строк — а там больше десяти!

Ребе писал: “Вы идёте сейчас по районам города, и люди, вместо того чтобы сидеть в сукке, будут сидеть в домах и синагогах. Объясните им, что в этом нет недостатка! Ведь цель собрания — говорить слова Торы, рассказывать о величии Всевышнего, о Его делах и заповедях. А раз по закону Торы сейчас можно сидеть вне сукки, значит, с Неба хотят, чтобы фарбренген прошёл удобнее, с большей сосредоточенностью и ясностью, чтобы слова проникли в сердца глубже.”

Ответ Ребе повесили на двери синагоги. Кто-то, прочитав его, воскликнул: “Послушай, это же прямо Баал Шем Тов! Это прямо-таки рабби Леви-Ицхак из Бердичева! Великие защитники Израиля, которые всегда говорили: ‘И народ Твой — все праведники’, они желанны, и их служение принято!” И Ребе наряду с ними – защитник Израиля».

И, как многие вокруг, я поднял глаза к схаху — крыше большой, высокой сукки, и подумал: а может быть, именно заслуги того письма, которое рав Зильберштром получил ровно пятьдесят лет назад, привели к тому, что в этом году мы удостоились такой чудесной погоды и сидим здесь, как братья, наслаждаясь присутствием Всевышнего — и духовно, и материально.

Гут шабес и моадим ле-симха!

Шие